Тайна благословенного царя Александра I Невероятное

Поделиться с друзьями:

Тайна благословенного царя Александра I

Более ста пятидесяти лет минуло со дня кончины в Сибири загадочного старца Федора Козьмича, но таинственная судьба этого человека продолжает волновать исследователей, как профессиональных историков, так и дилетантов.
В конце 1825 года здоровье императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, стало настолько слабо, что врачи посоветовали ей не оставаться на зиму в Петербурге, а ехать на юг. Местопребыванием царицы был избран Таганрог, климат которого считался благодатным для легочных больных.
Жизнь в теплом, южном климате благотворно подействовала на здоровье Елизаветы Алексеевны. Император воспользовался этим для того, чтобы покинуть Таганрог и объехать азовское побережье и Крым.
5 ноября он вернулся в Таганрог сильно простудившимся во время путешествия по Крыму, но от услуг медиков отказался. Вскоре состояние его резко ухудшилось, и появилась реальная угроза для жизни. Супруга умоляла его допустить врачей. Император согласился принять их помощь, но было уже поздно. Почувствовав приближение кончины, Александр I приобщился Святых Тайн и утром 19 ноября скончался.

Старец Федор Козьмич. Портрет неизвестного художника, поражающий своим сходством с портретами Александра I

29 декабря погребальная процессия с набальзамированным телом Императора отправилась в Петербург. Следом за ней, а зачастую опережая ее, неслись темные, зловещие слухи, будоражащие россиян. Еще гроб не успел прибыть в Москву, а город был полон всевозможных толков. Власти ждали беспорядков и принимали меры к их предотвращению.
В 9 часов вечера кремлевские ворота запирались, около них у пушек стояли канониры с зажженными фитилями, держались в готовности воинские части, по ночной Москве ходили патрули и ездили драгунские разъезды. Боялись большого стечения народа и того, что москвичи потребуют вскрытия гроба, дабы «увериться в смерти государевой». Но все обошлось благополучно.
Слухи же и сплетни были весьма разнообразны. По одним - «государя убили, изрезали, долго искали, лицо так изранено, что нельзя узнать, для того на лицо сделали восковую маску». Или: «государя напоили такими напитками, от которых он захворал и умер. Все тело его так почернело, что никак и показывать не годится». Или: «Александр Павлович приколот кинжалом, и разрублена голова, ради сего и показывать народу не позволяется». По другим рассказам, государь «жив, но его продали в иностранную неволю», или «жив и уехал на легкой шлюпке в море».
Среди подобных рассказов были и такие, в которых говорилось о том, что заговорщики хотели убить Императора, но вместо него под их ударами и выстрелами пал верный гвардейский солдат, ради спасения Императора надевший царский мундир. Именно его и похоронят в Петропавловском соборе, а царь жив и скрывается. В покушении на Императора народная молва обвиняла либо просто «бар», либо масонов, почему-то возглавляемых непременно графом Воронцовым.
Просочились эти слухи и в высший свет, но прошло года два - и все стало забываться. Как вдруг, спустя одиннадцать лет, в Западной Сибири появился некий таинственный старец.
Осенью 1836 года к одной из кузниц близ города Красноуфимска Пермской губернии подъехал на хорошей, породистой лошади всадник - высокий, красивый старик лет шестидесяти, одетый в черный крестьянский кафтан. Подковывая его лошадь, кузнец обратил внимание на необычную наружность незнакомца, который, несмотря на очень простую мужицкую одежду, ни своей наружностью, ни манерами и речью не походил на крестьянина. Было видно, что это человек не простой.
На расспросы кузнеца старик отвечал уклончиво и неохотно, чем вызвал подозрение не только кузнеца, но и находившихся в кузне крестьян. Старик без всякого с его стороны сопротивления был задержан и отправлен в город.
На допросе назвался Федором Козьмичем, крестьянином, семидесяти лет от роду, неграмотным и с детства не помнящим родства. На другие вопросы он отвечать отказался.
На основании действовавших тогда законов, Федор Козьмич был осужден за бродяжничество. Суд приговорил его к двадцати ударам плетьми и отдаче в солдаты, а в случае негодности - к отсылке в Херсонскую крепость, за неспособностью же к работам - к ссылке в Сибирь на поселение. Последнее решение было утверждено губернатором. Федор Козьмич приговором «остался доволен».
В Томске в местной экспедиции о ссыльных Федор Козьмич был приписан к деревне Зерцалам Боготольской волости Ачинского уезда, куда и прибыл весной 1837 года с партией ссыльных. В марте 1837 года Федор Козьмич был помещен на казенный каторжный краснореченский винокуренный завод. Здесь он прожил около пяти лет, но в принудительных работах не участвовал. О его жизни на заводе почти не сохранилось достоверных свидетельств, но по дошедшим до нас рассказам обходились со старцем хорошо, смотритель завода его любил, а прочие служащие завода и каторжники относились к старцу с почтением и заботливостью.
Судя по всему, уже тогда в полной мере проявилось то странное, почти сверхъестественное влияние старца на окружающих. Стоило кому-либо поговорить с ним хотя бы несколько минут, как он попадал под необыкновенное обаяние этого умного, благородного, несмотря на свое, казалось бы, бедственное положение, человека.
В 1842 году один из соседних жителей, казак Семен Николаевич Сидоров, заметив у Федора Козьмича желание удалиться подалее от народа, построил около своего дома в станице Белоярской маленькую келью-избушку и уговорил старца переселиться к нему.
Рассказывают, что во время пребывания старца в Белоярской он однажды встретил в гостях у Сидорова казака Березина, долгое время служившего в Петербурге. Березин якобы признал в лице Федора Козьмича Императора Александра I.

Одна из келий старца в Сибири

«Как же могло случиться, - говорил Березин, - что я участвовал в похоронах Александра Павловича, а между тем вижу его теперь живым...»
После этой встречи Федор Козьмич старался менее показываться на людях, в особенности лицам, жившим в столицах.
Священником в станице был отец Иоанн Александровский, служивший ранее в Петербурге военным священником, но затем в наказание за какой-то проступок он был смещен с должности и попал в Белоярскую. Александровский открыто говорил, что в образе Федора Козьмича он узнал Императора Александра I, которого ранее неоднократно видел, и ошибиться в данном случае не может.
В Белоярской станице старец прожил недолго. Популярность его среди местных крестьян и казаков так возросла, что крестьяне соседних деревень начали заманивать старца, суля ему всякие удобства с расчетом иметь около себя сведущего человека и добросовестного советчика. Подобному отношению способствовали обширные знания старца. Странствуя по деревням, он оказывал помощь больным, учил грамоте детей, знакомил их с историей и географией, а также учил детей Священному писанию. Обнаруживал старец и немалое знание крестьянской жизни, крестьяне охотно прислушивались к его советам по сельскохозяйственным вопросам, особенно хорошо он знал огородничество. Со взрослыми Федор Козьмич часто беседовал на религиозные темы или рассказывал о событиях русской истории, о военных походах и сражениях. В рассказах о войне с Наполеоном незаметно для самого себя он вдавался иногда в такие подробности, что вызывал всеобщее недоумение и смущение. Объяснял он попавшим в затруднительное положение крестьянам, в какую бюрократическую инстанцию надо обращаться по тому или иному вопросу.
Приводится немало рассказов о подобных благодеяниях, оказанных старцем сибирякам. Нужно было устроить то или иное дело в Петербурге - «маленькие люди» приходили к старцу, прося заступничества, и случалось, что он не отказывал: давал письмо в запечатанном конверте под непременным условием никому, кроме адресата, не показывать. Потом подробно наставлял, куда и к кому обращаться в столице. И порой вмешательство Федора Козьмича оказывало желаемое действие.
Федор Козьмич, проживая в сибирской глуши, всегда был отлично осведомлен о событиях во всей России. Он вел обширную переписку со многими лицами через странников-богомольцев; известно и то, что он переписывался с графом Остен-Сакеном. Судя по всему, владел он и несколькими иностранными языками, тщательно скрывая при этом от чужих то, что он вообще умеет писать. Способствовала популярности Федора Козьмича и отшельническая жизнь, которую он вел не будучи монахом; отсутствие всякой корысти в совершаемых добрых делах. Аскеза всегда высоко ценилась русским простонародьем.
Покинув Белоярскую станицу, старец поселился в месте своей приписки в селе Зерцалах. Здесь Федор Козьмич, несмотря на приглашения многих зажиточных хозяев, прожил зиму в избе многодетного бедняка поселенца Ивана Малых. Заметив, что жизнь в общей избе стала тяготить старца, Малых предложил односельчанам устроить ему отдельную келью возле деревни. В этой келье Федор Козьмич прожил с перерывами десять лет. Он нередко посещал Белоярскую станицу, соседние села, а однажды летом ушел в тайгу на золотые прииски и проработал на них несколько месяцев простым рабочим. По возвращении с приисков старец надолго поселился в своей келье и не покидал ее шесть лет.
В 1849 году Федор Козьмич перебирается в новую келью на пасеке богатого крестьянина Ивана Латышева на берегу реки Чулыма. Именно на пасеке Латышева произошла загадочная история... В одной из соседних с селом Краснореченским деревень жили двое ссыльных, бывших дворцовых служителей. Один из них тяжело заболел и, не имея возможности самому отправиться к Федору Козьмичу, попросил своего товарища посетить старца и просить исцеления. Взглянув при встрече в лицо Федора Козьмича, ссыльный упал без чувств. Позже, придя в себя, он стал утверждать, что в лице отшельника с ним разговаривал сам Император Александр Благословенный.
Этот случай получил очень широкую огласку, и с этого времени старец начинает привлекать к себе внимание не только местных сельских жителей. Очевидцы якобы видели в гостях у старца молодую барыню в сопровождении офицера в гусарской форме, лицом похожего на наследника цесаревича Николая Александровича. Прощаясь, старец проводил пару довольно далеко от кельи и при расставании офицер поцеловал старцу руку, чего Федор Козьмич никому не позволял. Именно после этой встречи старец произнес свою знаменитую фразу: «Деды-то меня как знали, отцы-то как меня знали, дети как знали, а внуки и правнуки каким видят!»
Тяготясь оказываемым ему вниманием со стороны местных жителей, многие из которых осаждали его келью просто из праздного любопытства, старец еще несколько раз менял место своего жительства, пока не переехал в Томск, где поселился у своего ревностного почитателя купца Семена Феофановича Хромова, с которым познакомился в 1852 году. Переезжая в город в 1858 году, Федор Козьмич перенес из своей кельи в часовню села Зерцалы образ Печерской Богоматери старинного письма и заказал молебен, после которого оставил в часовне раскрашенный разными красками вензель, изображающий букву «А» с короною над нею и летящим голубем вместо перечерка, наказав мужикам хранить этот вензель «пуще своего глаза».
Строгое подвижничество, преклонные лета сломили железное здоровье Федора Козьмича, он начал прихварывать и летом 1863 года покинул дом Хромова и уехал в Белоярскую станицу, где прожил некоторое время в своей старой келье у Семена Сидорова. Судя по всему, старец прощался перед кончиной с местами, где прожил много лет. 18 декабря Федор Козьмич заявил, что он больше не желает оставаться в станице и едет в Томск. В это время он уже был очень болен, ослаб и с трудом передвигался. Покидал Белоярскую старец в сопровождении приехавшего за ним Хромова и самого Сидорова. Поначалу они отправились в деревню Коробейникову, где остановились у крестьянина Ивана Яковлевича Коробейникова, дочь которого, маленькая Феоктиста, была любимицей Федора Козьмича. Благословив любимых им людей, старец направился в Томск. По дороге неподалеку от села Турунтаево произошло событие, которое было воспринято, как великое знамение. Рано утром на восходе солнца по обеим сторонам дороги показались два ослепительно светлых столба, поднимавшихся, как радуга, от земли до неба. Столбы эти двигались перед повозкой, на которой везли больного старца до самого Томска, после чего сделались невидимыми.

Могила старца Федора Козьмича в Томске

Приехав в город, Федор Козьмич исповедался и приобщился Святых Тайн и 20 января 1864 года вечером тихо, без мучений, скончался. В момент кончины старца, по свидетельству нескольких очевидцев, над домом Хромова три раза взметнулось огромное пламя, которое зафиксировали и местные пожарные.
За час до кончины Федор Козьмич передал Хромову маленький мешочек, сказав: «В нем моя тайна». В этом мешочке после смерти старца нашли зашифрованные записки с непонятным текстом и ключом к шифру.
Кроме уже упомянутых записок, в келье старца остались: перламутровый крест, икона Почаевской Божьей Матери «в чудесах» с еле заметным вензелем «А», суконный черный кафтан, деревянный посох, чулки из шерсти, кожаные туфли, две пары замшевых рукавиц, черный шерстяной пояс с железной пряжкой и несколько книг: акафист Живоначальной Троице, псалтырь, молитвослов и «Последние семь слов на Кресте Спасителя». Это было все наследство отшельника. Никаких вещей, могущих пролить свет на происхождение старца, официально обнаружено не было.
Впрочем, по утверждению настоятеля местного Алексеевского монастыря архимандрита Ионы, Хромов якобы обнаружил среди вещей старца метрическое свидетельство о бракосочетании Великого князя Александра Павловича с принцессой Баден-Дурлахской Луизой- Марией-Августой, впоследствии Императрицей Елизаветой Алексеевной, и якобы мельком даже видел этот документ. Есть основание полагать, что Хромов отвез свидетельство в Петербург, но дальнейшая судьба этого документа не известна. Сам же Хромов утверждал, что за несколько минут до кончины старец прямо сказал ему, что он Император Александр I Благословенный, но многие исследователи подвергают это заявление купца сомнению. Их сомнение основано на том, что в дальнейшем Хромов был наиболее активным сторонником бесспорного признания старца Федора Козьмича Императором Александром I. Объективности ради отметим, что в воспоминаниях Хромова, человека экзальтированного, восторженного, ревностного поклонника старца, и вправду есть места сомнительные, которые опровергаются другими современниками, близко знавшими Федора Козьмича.

Усыпальница императора Александра I в Петропавловском соборе

По желанию старца, он был похоронен в мужском монастыре в трех саженях от главного алтаря монастырской церкви. Могила была обнесена деревянной оградой, по углам посажены четыре сибирских кедра, а внутри ограды установлен большой деревянный крест, окрашенный в белый цвет, с надписью на нем: «Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Федора Козьмича, скончавшегося 20 января 1864 года».

см. также Кто мог быть старцем Федором Козьмичем

Поделиться с друзьями:

загрузка...

Комментарии:
Нет комментариев :( Вы можете стать первым!
Правила: В комментариях запрещено использовать фразу 'http', из-за большого кол-ва спама
Добавить комментарий:

Последние статьи:

mini diamond брекеты

Контакты администрации сайта :