Истории со Второй Мировой Войны. Невероятное

Поделиться с друзьями:

Истории со Второй Мировой Войны.

Под огромной сосной у лесной дороги сидят добродушный дед с роскошной бородой, в кепке, с винтовкой за плечами, рядом с ним белобрысый мальчонка-оборванец с холщовой сумкой. Старик крутит цигарку, а мальчик доверчиво и с любопытством смотрит в объектив фотоаппарата. Над ними к сосне прибит щит с надписью черными буквами на немецком и русском языках: «Ахтунг! Партизаненгефар! Внимание! Опасность — партизаны!», а за ними поднимаются от дороги молодые елочки и березки и далее стволы взрослых деревьев, тающие в лесной дымке. Август сорок второго.

Дачная жизнь.

Много раз мне приходилось встречать в лесной глуши прямоугольные ямы с отошедшими от стен и кое-где осыпавшимися бревнами. Они возникают неожиданно и угадываются по вздымающемуся по периметру валу, поросшему елочками и обогнавшими их березами.
Время берет свое. Бревна покрылись ярким зеленым мхом, а еще через десяток лет исчезли под новой лесной порослью, а через пятьдесят над ними уже шумели взрослые деревья, и партизанская поляна затерялась в лесу...
Партизанский отряд «За Родину» начал боевые действия 20 февраля 1942 года близ станции Белоглавая железнодорожной ветки Жуковка — Клетня в самой глубине Брянского леса. Лес кругом. Изобилие материалов. Только строй! И строили. Самое рациональное, самое простое и надежное жилище — землянку. Сначала рыли котлован. Дерн шел на крышу, земля и песок — на отсыпку стен, которые изнутри укреплялись бревнами. Даже окна умудрялись делать на торцах землянки. Внутри было тепло, гудели железные печки, светили коптилки — после трудного похода даже уютно.
Но когда под напором карателей приходилось покидать насиженные места, народные защитники быстро осваивались на новом месте. Ставили шалаши, навесы на стоящих рядом деревьях и... чумы. Последние можно очень быстро построить, заготовив жерди длиной в четыре-пять метров. Вершины связывают, а нижние концы разводят на конус. Поверх на специально оставленные сучки накладывают еловые ветви. Внутри жилище устилают тем же лапником, а в середине вырывают небольшое углубление для костра. Такое сооружение придумали не брянские партизаны, а лыжники диверсионной группы М. Прудникова, перешедшие линию фронта в районе Великих Лук. Обходя уснувший лагерь, Михаил Сидорович услышал из одного чума кашель и недовольный голос: «Да ты что, понимаешь, люди тут или комары? Ты что дыму напустил?»
Прудников заходит в чум. Дышать действительно нечем. Лежащие кучей еловые поленья не горят, а тлеют. С трудом различается фигура дежурного. На груди у него автомат, в руках палка. «Зачем вам палка, Палиха,— спрашивает командир, — золу, что ли, разгребать?» «Никак нет, товарищ капитан,— отвечает Палиха.— Малая механизация для сохранения сапог». Оказывается, спящие бойцы, инстинктивно двигаясь к огню, могут попортить, сжечь сапоги. «Вот я и придумал,— поясняет Палиха.— Как увижу, у кого от подошвы пар идет, постучу легонько палкой — он сразу и подберет ноги. Иначе нельзя. Голосом людей разбудишь, а тут — автоматически...»
Командир с дежурным поставили поленья вертикально, и пламя разгорелось Дымок мало-помалу начал подниматься кверху и рассеиваться. В шалаше стало теплее. Мучительный кашель сонных бойцов прекратился. Партизаны быстро приобрели опыт по рациональному обогреву жилья. И когда получили новое задание, то с сожалением расстались со своими чумами.

Лошадей на лыжи.

Пришла весна, за ней лето сорок второго года, тяжелое лето для всей страны. Обратно пропорционально нашим неудачам на фронте ширилось партизанское движение, разгоралась народная война в тылу врага. В Партизанском крае на Псковщине, в двухстах сорока километрах северо-восточнее Полоцка, где развернулась бригада Прудникова. Население - старики, да бабы, да дети, как и везде, подсобляло партизанам. Взять деревушку Груховку, прямо на границе между Партизанским краем и зоной, контролируемой немцами Ее староста, Петрович, которого уговорила деревня на эту должность за мир сельский постоять, умудрился наклеить на портрет Сталина с обратной стороны портрет Гитлера. Когда немцы входят в Груховку, он поворачивает к ним фюрера, когда наши — Сталина.
Вот приказал партизанский комбриг уничтожить лошадей, которых немцы пасли на полуострове. Но уж больно жалко было крестьянину лошадей: ведь они, бедные, не виноваты, что немцы их используют. Нашелся дедко Петя — Петр Арсентьевич Коровин, который взялся лошадей вывести через топи, ведь охраняли немцы табун только со стороны материка. У болотных жителей кое-какой опыт в этом деле имелся: на болотоступах по топям ходили. Вот выдолбил он лыжные колоды и с девчонкой подобрался с неохраняемой стороны к табуну ночью: Взяли коня попокладистей, установили его в колоды, заклинили в них копыта и потянули через болотную топь. Почти как гидросамолет на лыжах. Вырасти у коня крылья, как у Пегаса, сходство было б полным. Скоро наловчились по одной лошади уводить с полуострова. Немцы ничего не могли понять...
Когда тридцать пять лет спустя на телевизионной передаче «Это Вы можете» машинист-крановщик Владимир Сенечев демонстрировал свои водные лыжи для рыбалки, то они были намного изящнее лошадиных колод. Полые, треугольной формы, легкие, со специальными подставками для ног и лыжными палками-веслами. Вопросы к автору сыпались как из рога изобилия: что делать, когда потеряешь равновесие и перевернешься? Где хранить рыболовные снасти? Удобно ли перемещаться на лыжах-лодочках? Все было учтено, все предусмотрено — народный опыт.

Партизанская баня.

Прошлым летом группа российских экологов находилась в заповедниках США по приглашению американских коллег. Директор заповедника «Брянский лес» И. Шпиленок вместе с директором заповедника «Остров Врангеля» Д. Ковалевым и начальником охраны Лапландского заповедника С. Шестаковым попали на юго-запад Аляски. Стали выяснять, как у них насчет бани. Оказалось, баня есть. Ее построили эскимосы из пластика, пенопласта и фанеры. Это сооружение даже называлось по-русски: бана (эскимосы в своем языке, как и в фамилиях, сохранили немало русских слов, а около половины названий Аляски — русские).
Гости притащили с берега океана топляк, распилили его на дрова, протопили «баню» и забрались в нее попариться. Три плошки воды, выплеснутые на каменку, произвели неожиданный эффект: баня расплавилась и завалилась. Директора едва успели выскочить. Пришлось отмываться в озере Бочарова (Лэйк Бошаров) при пяти градусах Цельсия воды и воздуха. Ну как после такого казуса не построить настоящую баню? Тем более что опыт имелся немалый, еще с партизанских времен.
Баня-землянка была в каждом отряде, с печью из булыжника и котлом. Из котла горячая вода по трубе шла в бочку, в которую для поддержания пара опускали раскаленный в печи камень. Рядом стояла другая бочка с холодной водой. Паром дезинфицировали верхнюю одежду, а нижнее белье стирали в бане и тут же сушили.
русская баня

Наши на Аляске поставили баню за два дня, благо что на станции оставалось много бруса после постройки жилых домиков. Баню как следует протопили. Директор «Брянского леса» получил разрешение на заготовку березового веника.
Для обучения парению в «рашен бана» выбрали самого энергичного и здорового на кордоне парня Джона. Баня отлично держала тепло, и, когда температура на полке достигла 80 градусов, Джон был как следует обработан веничком. Сначала он завопил благим матом Кей-Джи-Би (КГБ по-английски), но после ныряния в ледяное озеро осознал прелести русской бани и стал ее активным пропагандистом. Слух о русской бане — а о ходе ее строительства изумленные хозяева ежечасно докладывали по рации в управление заповедника — разошелся по всем заповедникам Аляски, и, куда бы русские потом ни приезжали, всюду их просили, где в шутку, а где и всерьез построить «рашен бана» и научить в ней париться.
А вот профессор Н. Гулиа устроил в своей московской квартире финскую баню-сауну. Для этого он покрыл стены ванной циновками, потолок — картоном, а затем — алюминиевой фольгой, которая в застойные времена была еще профессору по карману. На полу он установил три рефлектора мощностью в 1 кВт и направил их отражатели в потолок. Притащил легкую алюминиевую стремянку и забрался на нее потеть всухую в своем огромном термосе. Остался доволен и неоднократно приглашал к себе домой жюри телепередачи «ЭВМ» для оценки своего детища.

Концерт по заявкам.

В годы войны на окраине села Смелиж был партизанский аэродром. Он работал при любой погоде. На нем постоянно базировались три самолета У-2. Связь была надежной. Пользовались радиостанциями самодельными, трофейными и присланными с Большой земли. Батарей питания не хватало. Сами сконструировали агрегаты питания с ручным приводом — «партизан-моторами», из генераторов переменного тока сделали зарядные устройства для аккумуляторов. Да что там радиоустановка! Грампластинки наловчились выпускать. Прозрачные светло-желтые патефонные пластинки из аэрофотопленки, снятой со сбитых фашистских самолетов-разведчиков. Проигрывали их на обычном патефоне, а звуковые дорожки делали на аппарате для дисковой механической звукозаписи собственного производства. Эдисоны!
Ветераны помнят, как недалеко от аэродрома, в небольшой деревушке Чернь, в конце 1942 года прозвучала в исполнении военного корреспондента Анатолия Софронова сочиненная им песня «Шумел сурово Брянский лес». Мелодия этой песни навечно стала позывными Брянского радио.

Автор - Ю. М. Ермаков.

Поделиться с друзьями:

загрузка...

Комментарии:
Нет комментариев :( Вы можете стать первым!
Правила: В комментариях запрещено использовать фразу 'http', из-за большого кол-ва спама
Добавить комментарий:

Последние статьи:

Контакты администрации сайта :